Глава сороковая

   «Чем берет Шарашенск, так это понятием смысла. (Пусть не покажется читателю эта фраза рядового генералиссимуса пера чересчур академической. Публикатор.) В Шарашенске все кажется ясным, отсутствие в здешней жизни диалектического сложняка производит напрочь благоприятное впечатление. На перроне площади меня встретило лично самое первое шарашенское лицо, а именно Декрет Висусальевич товарищ Грыбовик. Над головой у него висел кумачовый лозунг на ширину расстояния двух уличных столбов с таким текстом содержания: «Горячий привет новатору и  академику науки товарищу А. Л. Около-Бричко!» В отношении меня так даже мне приятно. Не взирая на то, что с академиком получилась приписка. Но извинительная по причине красоты момента.
Шарашенская жизнь спокойна, начальником продуманная, однако станет лучше, если взглянуть на нее со значительным удалением в будущее. Тому свидетельство - мой разговор в обстоятельствах беседки на берегу пруда с главным архитектором. Мы остались вдвоем для научно-доверительного совместного общения, так как участковый наконец-то исчез совершенно по-английски в чаще, лендлорд товарищ Ширепшенкин, проверив в моем номере холодильник, нашел там искомое с утра, и основательно поправил себя, сославшись на обилие общественных нагрузок по вечерам. Вследствие чего страдает сильнейшим подорванием здоровья. После алкогольной зарядки он отбыл для дальнейшего исполнения служебной должности, создав в беседке обстоятельства полной конфиденциальности.
    - Замысел созревал трудно, - скромно начал Собакер.- Вы человек творческий.
   - Крайне... - уточнил я.
   - Тем лучше, - подхватил он, затем продолжил, раскладывая на столе синьки. - Вы поймете меня! О-о-о, - застонал вдруг с резким духовным подъемом. - Как Толстому пришла мысль написать “Хаджи-Мурата”? Увидел татарник - бах - и повесть! А мне помогла бабка Лугуниха - вокруг оврага ходила каждый день за молоком в центр города. Жалобу написала: пока доберется, молоко кипятить нельзя - сворачивается. А в Москве, говорят, лестницы сами ходют, а в Шарашенске егда пойдут? Может, на старости удастся проехаться? Какова бабушка? Прямо скажем: научно-техническая бабушка. Высказала мечту народную об экскалаторе!
   Собакер врал чрезвычайно субъективно, для понятия предмета наивно и неряшливо, вспомнил и ковер-самолет, и семимильные сапоги, и персональную печку для служебных разъездов Иванушки-дурачка. Но из всего этого он саспектировал свой замысел совершенно необычного города. Он замыслил построить первый в мире вращающийся акватаун в обгон даже японцев, которые способны, язви их, всегда на большее, чем про них думаешь. Идейная матчасть вовсе не была навеяна народной бабкой Лугунихой, а дружественным финским городом Тампере, где имеется первый в мире театр с вращающимися зрителями вместе с залом - под открытым небом да еще и на берегу моря. У них и вертолеты настоящие летают и корабли такие же плавают на представлениях, хотя искусство того и не требует категорически в силу условности своей природы.
   Так что вращающийся Шарашенск ничто иное как творческий плохиат, в большом масштабе позаимствованный у финнов, хотя и переходящий престижную дорогу японскому океанскому городу на дурацких сваях. Шарашенский архизодчий в сваях не нуждался, напротив, он вздумал затопить водами местную котловину и соорудить пять микрорайонов на отдельных плотах, название которых дает сильный позыв не только к дружбе отдельных народов между собой, но и целых континентов. Европа, Азия, Америка, Африка, Австралия, а также Антарктида, вращающиеся друг за другом с помощью зубчатого сцепления с островом в котловине, стоящем на шарашенской тверди, на котором расположится местное управление и учреждения общего пользования - медицина, финансы, школы, магазины, милиция, общество трезвости и при нем вытрезвитель, а также другие необходимые заведения - спортивные, культурно-массовые и спасательные на искусственных водах. То есть своего рода отечественная Венеция с плавающими площадями.
   Каждый континент по форме круглый, не соответствует жизненной действительности, но замыслу вполне, вообще кругловатость является авторским творчески-технологическим принципом, в данном случае обеспечивающим вращение микрорайонов-континентов вокруг острова в Среднешарашенском море навстречь солнцу с такой скоростью и расчетом, что жизнь в этом городе будет расписана по минутам. Эта точность придаст деятельности всех учреждений и предприятий непревзойденную регулярность со всеми удобствами комфорта. Общественный и вообще какой-либо принадлежности транспорт здесь будет отсутствовать целиком и полностью, что позволит кардинально решить транспортные проблемы, поскольку и плоты, и народ, и даже начальники планируются пешими, разве что только милиции немного с катерами для поимки тех, кто вплавь решит бежать из города. Разрешение получит только лишь один велосипед в спортивно-оздоровительном разрезе. Острова будут приводиться в движение местным ветром в большие паруса, управляемые электронно-вычислительным комплексом, рассчитывающего также графики прибытия к тому или иному учреждению или месту общего пользования.
   Для зим с явлениями льда воды Среднешарашенского моря будут подогреваться резервной атомной станцией, расположенной в недрах острова, благодаря чему в Шарашенске произойдет смена климатических поясов и сверхплановое потепление в смеси с помягчением климата до уровня Эгейщины на всех плотах-континентах, окромя Антарктиды, где посредством морозильных камер всегда будет холод собачий, как и положено, и все время будут проводиться регулярные полярные исследования для закалки  достижений научно-технической революции и ее кадров. Воду в море предполагается подсаливать для возникновения возможности разведения морской рыбы и мясомолочного китоводства, что также создаст условия для круглогодичного курорта в микрорайонах, опять же окромя Антарктиды.
Каждому континенту архитектурой запланировано оправдание названия - если Австралия, так это бунгальный стиль, если Америка - то небоскребный, Азия - пагодно-фанзоватый, в Антарктиде - санно-тракторный, а в Европе  же в основном будут курорты и обилие туристических  общежитий-малосемеек типа «Роза Люксембург». Ну а в Африке будут хижины и бананы, крокодилы и львы в аспекте ближнедоступной романтики, где всем будут бесплатно выдаваться набедренные повязки. В трюмах вышеуказанных плотов-паромов задумано преднамеренно разводить грибы-шампиньоны, сине-зеленые водоросли с последующим употреблением шарашенцами в виде овощей. С Большой Земли запланировано множество гостей ввиду популярности акватауна.
   - Вообще-то я посылал проект на самый-самый верх и просил дать городу свое имя - для режима наибольшего благоприятствования, сами понимаете, для доставания стройдефицита. Личное имя, знаете, у нас многое значит. Брежневград задумал первым я, а брови приделали КамАЗовским Набережным Челнам. Ответ пришел из пионерской организации, мол, спасибо, Арнольдан, за поздравления с высокой государственной наградой, твой проект направлен на выставку детского технического творчества. Расти большой, учись хорошо, будь готов! 
   Собакер, вроде бы как пострадалец при застойном периоде от пионерской организации, потребовал социальной справедливости в письме к прорабу перестройки номер 1 и предложил новый Шарашенск назвать на выбор - Горбачевск, Перестройск, Маяко-перестройск...
   Неужто супруг Кристины Элитовны настолько обуреваем руководящей слепотой, что не усматривает здесь стремления отправить всю страну за вахтерлинию посредством разрушительства и под предлогом всяческого прогресса? Никакими ножевилками заниматься у него никакой намеренности не обнаружилось - всемирный масштаб ему нипочем.
   - А у вас имеется уверенность в успехе? - приступил я вплотную к разведыванию морального фундамента моего вероятного противника по революционному преобразованию окружающей действительности, к поиску близлежащих к нему глубоких траншей, куда следовало бы закопать его без предоставления возможности обратно.
   - В конечном плане - да, в ближайшее же время... - архизодчий скривил на лице черты самовыражения, махнул маленькой ручонкой на изобилие досадности. - Не перестроились у нас и, между нами говоря, ни уездный начальник, ни лендлорд. Уж вы меня простите, может, чего и лишнего наговорю сейчас, я человек творческий, не всегда впопад, да только у нас Декрет Висусальевич всю жизнь начальник-нерешак, ну, тот, который никогда не решает сам. По мелочам решак, и еще какой, если с разрешения губернии... А сам - ни-ни, и привычкой такой не обзавелся... И вот представьте себе, человек, который всю жизнь говорил «нет», вдруг в тех же случаях говорит «да»! «Нет» - самое чиновничье слово, такое удобное, а от «да» он ошалевает, в извилинах у него от каждого «да» прямо-таки короткое замыкание, искреж, первейшей степени ожог серого вещества. И носятся по Шарашенску вот такие, с дымящимися головами, в поисках объектов для приложения «да» собственной инициативы, но от всего этого происходит только задымление смысла. Потому что «да» говорится сплошь и рядом из обстоятельств «нет», оно и говорится на манер «нет». Оно и по происхождению «нет», только пишется сегодня по-другому, как «да».
   Если раньше начальник уезда и лендлорд в распыл пускали любой мой творческий замысел, то теперь они с таким же неистовством все разрешают: желаете Перестройск или Нью-Шарашенск построить – пожалуйста. Никто на пути стоять не будет, но сами, сами ублажайте минфиновскую тигру, выколачивайте фонды и деньги, сами согласовывайте, решайте, если наша помощь потребуется, тоже будьте любезны, всемерную окажем. И вот что должен заметить: вчерашнее “нет” мы получали как бы сверху, а теперь сами себе вынуждены его говорить. Не смеем требовать   обеспечения получаемого «да», как рубль золотом и драгоценными камнями. Прямо-таки инфляция с этим «да», уж так хочется услышать родное и привычное «нет», ну, как солененьким огурчиком хрустнуть после этой самой, окаянной и презренной... Кстати, огурчики здесь отменные, монастырские...
   Решил, значит-ца, любитель кир-бузье меня монастырскими овощами попытать... Для пущей доверительности я высказал заинтересованность в религиозно-дурманных соленьях и тут же получил от признательного собеседника такую порцию откровенных дрязг по адресу шарашенского руководства, что остолбенело опешил. Из них просматривалось совсем иное обличье Декрета Висусальевича - не подлинного демократа без всякой охраны и с широкими коллективными устоями, утопающими в массах, не гласномудрого руководителя новопламенного типа, а казнокрада, взяточника, хапуги, очковтирателя, любителя  победных реляций и вообще парадно-барабанного бюрократа. А как он в понимании демократии себя проявил? Дал строгую директиву: отныне все стулья и кресла в президиуме располагать в виде буквы «Д», а в зале - соответственно в виде буквы «Г», что означает демократию и гласность.
   А о моем предмете так и не заикнулся этот подколодный змей, хотя всем службам уезда сквозным образом поручено было. 
   - Послушайте, - обратился я к нему напоследок, - а вы не родственник известному московскому предпринимателю  Кошкеру?
- Никак нет, - ответил собеседник, поджав губы глубокомысленно, - мы с ним, кажется, даже не однофамильцы...
Каждый лист написан собственноручно и подписан
                                                                           А. Л. Около-Бричко».

У Вас недостаточно прав для комментирования