Александр Ольшанский
Исповедь «запроданца»
Статья эта, этапная для меня в понимании событий на Украине, была опубликована в международном журнале «Форум» пятнадцать лет тому назад – № XXVI-XXVII 2003 года. Мне и сегодня совершенно не стыдно за нее. Тогда чуть-чуть наметилась тяга к единению восточнославянских народов, но национал-радикалы по воле своих хозяев устроили на Украине «помаранчевую» революцию, а потом произошел и пронацистский переворот 2014 года. Американские марионетки не могли не видеть опасности сближения Украины с Россией. Но все равно это лишь этапы на пути к единению народов, очень трудного, однако, в конце концов, неизбежного.
Февраль 2018 года
Малая Родина
Впервые я осознал себя украинцем, когда на первом курсе Литературного института сокурсник Валентин Сафонов подарил тоненькую книжечку с автографом: «Равнинному украинцу от холмистого рязанца». Это я-то равнинный, у кого в родном городе Изюм-Курган, по-нынешнему гора Кремянец, которая упоминается еще в «Слове о полку Игореве»: «О, Русская земле, ты уже за шеломянем еси!»? Шеломян – курган. Да и не равнины у нас, а степи. Простор такой, что душа поет.
В этом контексте и слово «украинец» выглядело чужим. Да, заполняя заявление на паспорт, я назвался украинцем. Все мои родичи, кого я знал, считали себя украинцами, то есть живущими на окраине России. Значит, и я того же роду-племени. Хотя самый старший родной дядя по линии отца – Иван Дмитриевич - говорил только по-русски. Как и младший брат отца – Николай Дмитриевич. Этот, бедняга, отсидел на Колыме почти двадцать лет. Как и тетка Настя, бывшая анархистка, получившая десять лет, но с правом переписки.
Вообще-то мы говорили на суржике. Мне как-то приходилось в качестве образца этого наречия приводить такую шутку: «Лезла баба, лезла по лестнице, та як упадэ з драбыны!» А драбына – лестница.
Мне всегда казалось странным, что многие мои земляки не жалуют тех, кто вдруг начинает говорить на литературной мове. «Смотрите, каким щирым украинцем стал!» Ну, а кто переходит на русскую речь, тому достается следующее: «Та вин в кацапы запысався, забув родной язык». Разгадка пришла, когда донские казаки заявили: казаки - не сословие, а народ.
Изюмщина тоже казачий край. Гимн Изюмского полка начинается так: «Есть на Руси полки лихия, недаром слава их громка, но нет у матушки России славней Изюмского полка!» В 1912 году он праздновал свое 250-летие.
Полк ходил в любимцах Петра Великого. До сих пор в Изюме хранится напрестольное Евангелие в золотом окладе, подаренное царем. Бытует интересная легенда. По пути из-под Азова в Полтаву царь отмечал в Изюме день рождения. Читал псалтырь в Преображенском соборе. По такому случаю на молебне обязаны были присутствовать все старшины с домочадцами. Читал царь, а сам поглядывал на красавицу, которая норовила спрятаться за спины других. Узнал: да это же фрейлина его двора! Закончил чтение – и к ней:
– А в Питерсбурхе все так убивались, когда ты в Неве утонула! Как тут оказалась?
– Так ее из Невы выудил сотник Данилевский, – поспешил на помощь полковник Шидловский – родоначальник графской фамилии, давшей России государственных деятелей, известных дипломатов.
–Умыкнул, выходит?
– Сердцу не прикажешь. Полюбил сотник красавицу.
– А где он? Небось, прячется?
– Под Азовом.
– Нашел место, где прятаться! Так тому и быть: на первый раз прощаю, - сказал Петр и рассмеялся, поскольку второго раза быть никак не могло.
Не будь этой романтической любви, не появился бы в роду Данилевских знаменитый писатель, который много произведений посвятил освоению Дикого поля.
Читатель, надеюсь, не стает осуждать меня за то, что я горжусь историей малой Родины. Что всю жизнь собираю сведения о ней. Вообще коренные изюмчане помешаны на любви к родному городу.
Как мне не гордиться тем, что ходил в школу в ту часть города, которая называется Военными бараками, где, не исключено, когда-то рядовой учебной команды Г.К. Жуков получил первое командирское звание – вице-унтер-офицер. А улица почему-то называется Киевской.. Теперь-то, после обретения нэзалэжножности, никто не назовет ее именем маршала.
Слово «москаль» у нас раньше не употреблялось. На моей родине можно услышать русскую речь образца почти XVII века – во времена колонизации Дикого поля сюда переселяли из Московии деревнями. Затем, во времена Богдана Хмельницкого, да и раньше, сюда бежали жители Правобережья. Вот и законсервивовался древний русский говор в окружении украинской мовы.
В сознании моих земляков, во всяком случае, до 1991 года, Москва была ближе, чем Киев. Делать покупки, поступать в вузы, лечиться, добиваться правды, ехали в Москву. Так повелось исстари.
История моей малой родины богатейшая. Владимир Мономах в пределах нынешнего Изюма разбил на речке Сальнице в 1111 году половцев. Углубился в половецкие земли, подошел к городу Сугрову, а оттуда вышли жители с христианскими хоругвями.
В казачьих краях не принято было расспрашивать, кто ты и откуда. Вот и скапливался люд отчаянный и рисковый. В наших местах отметились все главные российские бунтари. Кондрат Булавин поднял восстание донских казаков по причине войны с изюмцами из-за бахмутской соли. У Степана Разина в Цареве-Борисове была названная мать Матрена Говоруха, которую казнили после поражения восстания. Емельян Пугачев, парясь в бане у староверов в деревне Веревкине, показывал на груди «царские знаки»…
В крови изюмчан много намешано. Внешне я почему-то смахиваю на какого-то татаро-монгола. То ли половец, то ли крымский татарин, то ли печенег (моя мать родом из села Печенеги Чугуевского района) в облике через века проступил. Со мной многие старухи на Казанском вокзале пытались объясняться, а я – ни бельмеса.
Свою родословную я так и не прояснил. Не сохранились церковные метрические книги – уничтожили большевистские вандалы или европейские «цивилизаторы», огнем и мечом пытавшиеся установить на нашей земле новый порядок. Знаю лишь, что материнской линии я потомок казака Мартовецкой сотни Гаврилы Балабая петровских времен. А анализ ДНК показал, что я по отцовской линии вообще типичный западноевропеец.
Мне казалось, что наша фамилия не очень распространенная. Сейчас же на каждом шагу Ольшанские – писатели, художники, актрисы, журналисты, бывшие футболисты и министры, политологи, ученые, православные священники даже один католический епископ, недавно почивший в бозе. Есть и православная святая – киевская княжна Иулиания Ольшанская, жившая в XVI веке. Названная, наверное, в честь другой Иулиании Ольшанской – супруги великого князя литовского Витовта и бабушки нашего Ивана III. Далеко не все Романовы царского рода, так же как и мы – княжеского. Многие эту фамилию носят русские, украинцы, белорусы, литовцы, поляки, евреи, чехи, американцы… Меня донимают гаишники: проверяя документы, первым делом допытываются, а не родственник ли я юриста Леонида Ольшанского, который столько лет чехвостит их в хвост и гриву? Короче говоря, не фамилия, а «чувства семьи единой».
По семейному преданию наш прапра был священником Изюмского полка. Его дочь-красавица влюбилась в лихого рубаку, у которого был модальный атлантический гаплотип R1b? Его позвала в поход труба, а плод греховной любви, что считалось тогда величайшим позором, появился на свет. Видимо, по этой причине поповна жила замкнуто на хуторе. В детстве у родственников я видел ее портрет, написанный неизвестным художником самое позднее в конце XVIII или в начале XIX века. Потому что с конца XVIII века, после пугачевщины, полк не дислоцировался в Изюме. Не стало военной нужды. Да и надо было Екатерине Второй, подружке французских просветителей, ввести в Украине, в том числе и Слободской, искони казачьей и свободной (слободской – свободный!) крепостное право.
И в то же время спасла Слободскую Украину от свердловского расказачивания. В 1765 году превратила казаков в войсковых обывателей, как бы подготавливая почву для введения крепостничества. Слободские полки стали гусарскими, регулярными частями русской армии. Имя Изюмского гусарского полка навечно начертано золотом в числе первых в Георгиевском зале московского Кремля.
Изюмцы сдерживали французов, пока русские войска готовились к Бородинскому сражению. Множество раненых из арьергарда умерло во дворе Колоцкого монастыря. Быть может, сложил там голову и неизвестный мой прапра.
В жизни много странного, в том числе и необъяснимых совпадений, повторений, ассоциаций. На знаменитом кладбище Сент-Женевьев де Буа посетителей встречает первой, все равно что в вечном карауле, могила подполковника Изюмского гусарского полка. В музее бородинской битвы посетители при входе видят «синий ментик в галунах» изюмского гусара.
Есть что-то мистическое в том, что изюмчанин Петро Береговой превратился в Пьера Береговуа, стал премьер-министром Франции. Незадолго до смерти посетил родные места, увез щепоть изюмской земли, а потом по соображениям чести пустил пулю в свой упертый казачье-гусарский лоб.
Франция – чужбина, но в ее истории столько близкого, чуть ли не родного. А как же мне в душе отделить мою Украину от России моей? Как разделить могилы шестисот тысяч советских солдат, погибших в моих родных местах в минувшую войну, чей подвиг был отмечен награждением Изюма орденом Отечественной войны I-й степени? Здесь столько же полегло, сколько погибло за освобождение всей Польши. Кому, ответьте мне, политиканы, сооружен на древнем Изюм-Кургане мемориальный комплекс в память погибших в 1941-42гг., когда немцы, называя Изюм воротами в Донбасс, не могли открыть их 8 месяцев, в поражении весной 1942 года под Харьковом, по немецкой терминологии – в изюмском котле, в боях на Изюм-Барвенковском направлении в 1943 году? Оккупантам???
Символично, у мемориальных комплексов в Изюме и Хатыни один авторский коллектив. Если бы политиканы, собравшиеся на нечестивую вечерю в Беловежской пуще, побыли хоть раз в Изюме 9 мая, то у них перед подписаний воровских соглашений руки бы отсохли.
Ежегодно в апреле и мае городские и районные власти заняты встречей и размещением гостей. Со всего Союза ехали сотни, тысячи ветеранов, родственников погибших. Надо было помочь поехать на места боев, накормить, утешить. Все предприятия, учреждения, колхозы, учебные заведения участвовали в этом святом деле. Деньги на мемориальный комплекс изюмчане собирали много лет. От мала до велика.
Заводы изготавливали тысячи факелов. В День Победы, когда сгущались сумерки, начиналось мемориальное факельное шествие на гору Кремянец. У меня на спине не утихали мурашки, слезы застилали глаза, когда я впервые увидел, как словно ожил, зашевелился в тысячах огней древний Изюм-Курган.
Сейчас изюмские власти не приглашают ветеранов на День Победы. В прошлом году так и не дождался приглашения москвич С.А. Кулов, который в 1941 году стал командиром батальона вместо погибшего капитана Анатолия Орлова, чье имя носит одна из самых красивых улиц Изюма. Поскольку Сергей Алексеевич без приглашения не поехал, то расстроился и мой план привезти, наконец, в родные места удивительного скульптора, автора потрясшего меня «Иисуса Христа», Георгия Григорьевича Чередниченко. Он не был в Изюме с тех пор, как четырнадцатилетним мальчишкой стал юным солдатом, защищал от немцев родной город.
Не приглашают ветеранов не потому, что у изюмчан заскорузла душа, а потому, что нет денег. Заводы лежат.
Бесовские игрища, или заворот извилин
За не такую уж и короткую жизнь я пришел к твердому убеждению: божественный промысел состоит в объединении людей против сил зла. В укреплении добрых начал в людях, в сотрудничестве, взаимопомощи, очеловечивании, гармонизации жизни и просветлении душ. В сопереживании, родственных чувствах, дружбе, любви… Ненависть и злоба, вражда и разруха, месть и предательство, дисгармонизация жизни, расчеловечивание людей – всё это проделки Лукавого, в чьей власти темные беснующиеся силы.
Исповедь – это когда говоришь то, что в душе накипело. Когда не имеет никакого значения, нравится или совсем не нравится кому-то, что говоришь. Исповедь – жанр общения души с Богом, стало быть, с Истиной. Совсем негоже тут юлить, прибегать к фигурам умолчания, мол, они золото. Нет, господа-товарищи, какими вы брильянтами или непотребствами переполнили мою душу, то и получайте. Ведь на девять десятых – это всё ваше. Моего тут – лишь компоновка да словесная упаковка.
Когда я поступил в Литинститут, то секретарь приемной комиссии критик А.Власенко напечатал в газете «Литература и жизнь» статью о новом пополнении, в которой расхвалил и меня. После нее пришел ко мне чернявый, остроглазый второкурсник Z, сходу спросил:
– Сашко, ты знаеш мову, чому на ний не пишэш?
Мову я знал. Ответил, что учился в русской школе, в техникуме преподавание велось на русском языке, думаю по-русски. Кстати, в техникуме по русскому языку и литературе были тройки да четверки, а по-украинскому – исключительно пятерки.
– Якщо ты станэш пысаты на украйинський мови, тэбэ чекае блискучэ майбутне, – завлекал Z сногсшибательными перспективами.
– Я русский язык тоньше чувствую, чем украинский. У нас же суржик, синтаксис в нем преимущественно русского языка.
– Як ты не розумиеш, що повынэн пысаты на мови! Зрозумий жэ, в украийинський литэратури всэ захопылы жыды. А талановыти хлопци пышуть на российський мови, стають запрданцямы. Сашко, подумай про цэ…
Гость негодовал еще с десяток минут и оставил меня в раздумьях. К счастью, или, к сожалению, у меня был небольшой личный опыт общения с украинскими националистами.
Мою сестру после окончания лесного техникума направили в Ровенскую область помощником лесничего. В село Заставье, рядом с местечком Межиричи. Ее муж, фронтовик, еще учился в Велико-Анадольском лесном техникуме. Зима 1949-50 гг., в лесах полно бандеровцев. Лесничий, из местных, беспробудно пил, всем ведала моя беременная сестра. Особенно были опасны поездки в лесхоз, который располагался в местечке Березно, – на лошадях, лесами шестьдесят километров. И столько же обратно. Да еще, как правило, с казенными деньгами.
Мать и я приехали туда в декабре, а в начале апреля сестра родила девочек-двойняшек. По причине недопонимания опасности я особого страха не чувствовал. К десяти годам у меня в жизни было столько страшного – бомбежки, стрельба, жизнь в течение полугода на нейтральной полосе, голод, болезни, нищета. И с железнодорожного моста падал на камни, и детонатор немецкой гранаты взрывался в руке, и от ПТР-овской пули, предназначенной для танков, загорался – чего мне было страшиться?
Почти каждый день сестра приносила известия о нападениях бандеровцев, убийствах «советов». Так называли нас, кто приехал с Востока. В школе меня, хотя в Изюме по причине слишком далекого от примерного поведения к пионерам и близко не подпускали, назначили сразу председателем совета отряда. Местные смеялись над моей одеждой – видавшей виды телогрейкой, стеганными валенками в калошах-шахтерках. Да и над моим нацменским обличьем, которое было всё в шрамах. Старались после уроков меня поймать и поколотить. Били гурьбой, а я их отлавливал поодиночке и, как выражались тогда, метелил от души. Говорили они вроде бы на украинском языке, но каком-то странном: як ся маеш, то есть как ты, баняк, то есть чугунок. Бляхой они называли кровельное железо, обийстя было у них двором…
Нас не убили, видимо, еще и потому, что в том же доме, но с двумя выходами, жил какой-то бандеровский начальник – это я выяснил, приехав туда спустя тридцать лет. Помню похороны солдат, в том числе жениха подруги сестры, помню листовки, трупы бандеровцев, уложенные возле костела в ряд, напоказ… Помню плач по ночам, который доносился из колонн грузовиков, вывозивших целыми селами тех, кто сопротивлялся коллективизации или помогал бандеровцам.
Сейчас, когда доходят вести о чествованиях, скажем, недобитых вояк из дивизии СС «Галичина» или бандеровцев, о вытеснении русского языка и русской культуры из Украины, особенно в западных областях, то я в первую голову виню в этом сталинских соколов из НКВД. Выселив из родных мест около полумиллиона западных украинцев, они не думали о том, что пройдут годы, и на Украину вернется армия, по своей численности сопоставимая с наполеоновской, антисоветски и антирусски настроенная. Не в старые схроны вернется, а захватит сферу общественного сознания. На первых порах втихую, а с началом перестройки развернет разнузданейшую антирусскую кампанию, которая и взорвет Советский Союз.
Разве не аукнулся страшный искусственный голодомор тридцать третьего года? А беспримерная жестокость Петра (скаженого, то есть взбесившегося, как сказал Тарас Шевченко) по отношению к казакам из числа сторонников Мазепы? Их виселицы плыли по Днепру, а приплыли в Верховную Раду 24 августа 1991 года. Не забылось, что и Санкт-Петербург во многом построен на костях украинского казачества. И что царица Катька закрепостила Украину, разрушила Запорожскую Сечь, уникальную военно-демократическую республику, сгноила в тюрьме ее атаманов.
Разве не было позорного запрещения украинского языка? Русские самодержцы, по крови немцы, знали пагубность разноязычья на примере родной Германии. Им хотелось быть похожими на Бисмарка, собравшего в железный кулак немецкие земли. Цари не понимали того, что (спасибо татаро-монгольскому игу, великому княжеству Литовскому и Речи Посполитой?), в силу вмешательства извне и проживания в разных государствах, некогда единая древнерусская народность разделилась на три народа. Им нравилось, когда придворные маляры изображали Россию в виде древа с единым корнем, но с разными ветвями - Великия, Малая и Белыя Руси. Но язык-то зачем запрещать? Это же духовное богатство, память и культура народа.
Москва стала объединенные земли величать Великороссией, а неподвластную Киевскую Русь – уничижать, именуя ее Малороссией. Были русскими и вдруг превратились в малороссов. Это все равно, прошу прощения за резкое сравнение, если бы Австралия, набрав силу, стала именовать себя Великобританией, а Британские острова, которые, допустим, много веков находились под пятой княжества Монако, - Малобританией.
«Малороссийство» нанесло колоссальный вред триединому народу. Оно породило украинофильство. А уж его лелеяли западные наши соседи, которые видели в этом мощное средство ослабления Российского государства изнутри. Вена, Прага, Варшава стали центрами поддержки украинофильства. Перечитайте романы Генрика Сенкевича, и вы в них найдете утверждения о том, что поляки и украинцы – единый народ. После этого становится понятнее крайняя степень агрессивности римско-католитического прозелетизма, а сегодня – в особенности, по отношению к Украине. Тем более что Ярема Вишневецкий, утверждают, был украинцем, но католиком, а Богдан Хмельницкий – шляхтичем, но православным.
Украинофильство переродилось в яростный национализм, а когда перестало быть лишь достоянием верхушки украинского общества, своим ядом пропитало толщу народа. Это привело к первому отделению Украины от России, закончилось бедами германской оккупации, разгула бандитизма, разрухи, гражданской войны…
Россия не имеет права быть слабой. Такой у нее формат. Как только ослабевает – на нее с новой силой наваливаются проблемы, которые она, казалось бы, давным-давно решила. Все эти декабристы, либерал-бомбисты, просто революционные демократы и пламенные революционеры, убогие горбачево-ельцины на свой кошт, а всё больше на немецкий, английский или американский, только и занимались внедрением чужебесия в сознание россиян, закладывали тем самым взрывчатку под устои государства и общества. Не имеет права страна в который раз всё начинать сначала. Потому что опять может возникнуть давний спор Польши и России о том, кто из них первый в славянском мире. Сейчас, кому не лень, пытаются превратить Украину в разменную антироссийскую карту. Такое впечатление, что А.С. Пушкин не написал еще свое знаменитое «Клеветникам России».
Но, Боже, как же современно и пророчески, в который раз! Звучит:
И ненавидите вы нас…
За что ж? ответствуйте: за то ли,
Что на развалинах Москвы,
Мы не признали наглой воли,
Того, под кем дрожали вы?
За то ль, что в бездну повалили
Мы тяготеющий над царствами кумир
И нашей кровью искупили,
Европы вольность, честь и мир?...
Русофобия, к величайшему прискорбию, является альфой и омегой радикально настроенной элиты. Если вдуматься, то заворот извилин. Они, исторически русские, проповедуют ненависть к русским, своим соплеменникам. Неужели они не ведают, что, по крайней мере, у каждого второго нынешнего русского найдутся украинские корни? Сколько русских фамилий на -ко, -ук, -ский, с фамилиями, в основе которых казачьи прозвища? Сколько типично украинских мазанок вы встретите в Чугуевках, Черниговках, Полтавках в Приморском крае, в шахтерских поселениях Кузбасса? Сколько выходцев из Украины в Сибири?
Когда-то М.Горький назвал язык первоэлементом литературы. Мне представляется такое утверждение очень спорным. Но не об этом речь. А о том, может ли язык быть первоэлементом государства. Сама постановка вопроса тоже спорная. Хотя бы по той причине, что филология и государственное строительство довольно разные вещи. Украинские радикал-националисты как раз стремятся подвести под государство языковый фундамент, скрепив его русофобским раствором.
В истории человечества немало найдется примеров, когда язык становился орудием ассимиляции народов. Грешили этим китайские, англосаксонские, русские и другие правители. Но в современной действительности такого практически нет. Сегодня больше найдется примеров сосуществования различных языков и диалектов в границах одного государственного образования. В Провансе, скажем, на юге Франции, говорят на своем языке, в Шотландии – на своем. В Германии сколько диалектов? Иначе на планете было бы не две сотни государств, а несколько тысяч.
Но ирландцы, курды, тамилы воюют за свою независимость. Саудовцы воевали за независимость Ичкерии, но, судя по всему, уже отвоевались. Вместе, между прочим, с украинскими русофобами. А косовские албанцы, можно считать, свою независимость, трудно отличимую от геноцида, уже завоевали. Тут к языковым, национальным проблемам добавляется религиозная составляющая.
На Украине тоже не только филологические проблемы. Языковый и католический религиозный радикализм выступают как близнецы-братья. При Сталине закрывались в Западной Украине костелы, сам тому свидетель. Но ведь и православные храмы не только закрывались, а стирались с лица земли. Теперь же униаты как бы мстят за большевистские притеснения православным приходам, особенно находящимся под юрисдикцией Русской православной церкви Московского патриархата. Православие раскололи. Никак не может простить папский престол, что нас крестили в водах Днепра иерархи из Царьграда. Не в водах Тибра, и не ксендзы… Господи, неужели ты всего этого не видишь?
Скандально известная «Просвита» якобы способствующая укреплению позиций украинского языка, как раз больше, чем кто-либо, ему вредит. Она притесняет русский язык теми же методами, которыми российское самодержавие искореняло украинский. Это общество является прямым наследником и продолжателем большевиков в деле осуществления украинизации. Большевики хотели в двадцатых годах перехватить у националистов процесс украинизации, а когда ничего из этого не вышло, устроили Украине голодомор. Да и не только Украине.
К девяностым годам прошлого столетия Украина была процветающим государством. По сравнению с нынешней – весьма процветающим. Именно к девяностым годам множество проблем было решено. Хрущев отнюдь не сдуру подарил Украине в честь 300-летия воссоединения с Россией Крымский полуостров. Зная об обидах Украины на Москву, да помня о своих личных «художествах» в республике в годы репрессий, он хотел с помощью Крыма подвести жирную черту под ними. Но сделано это было топорно, неуклюже и принесло немало вреда русско-украинским отношениям. Хрущевский подарок не оценила украинская националистическая элита. Как и то, что после празднования 300-летия отношение к Украине со стороны Москвы было весьма мягким, предупредительным и едва ли не заискивающим.
Только Украине было позволено иметь свое политбюро. Уж я-то, проработавший не один год в аппаратах. Знаю, сколько выходцев из Украины было на всех уровнях власти! Хрущев, Брежнев и вся днепропетровская команда… К нуждам Украины всегда внимательно относились, ей всегда шли навстречу.
В свете всего вышесказанного мне кажется, что украинские самостийники (не путать с патриотами!) вовсе не добились нэзалэжности Украины от России. Они чрезвычайно много сделали для того, чтобы освободить Россию от Украины. За это им русские ультрапатриоты должны низко-низко в ножки поклониться. А что можно еще, кроме вот такого «наоброта», ожидать от бесовских игрищ?
Сорок процентов союзного промышленного производства приходилось на долю Украины. При населении около двадцати процентов от всего союзного. Ну, как тут можно было удержаться от великоукраинских амбиций?
А что же мой старый знакомец Z? Поразил меня тем, что женился на еврейке, кстати, очень приличной женщине, которую я и моя жена глубоко уважаем. Она была племянницей очень высокопоставленного советского деятеля. Говорили, что они разошлись, он – в Киеве, она – в Москве, но как-то я их встретил в доме творчества, куда они приехали вместе.
Когда наступили «интересные времена», он обдепутатился, возглавил одну из самых активных антирусских общественных организаций, а однажды договорился до того, что одиннадцать миллионов русских на Украине – это пятая колонна. Прочел я это в «Литературной Украине» и решил руки Z больше не подавать.
Выписывал я эту газету, пока не енадоело читать одно и то же, но под разными фамилиями. Такие, как я, там именовались не только запроданцами, но и манкуртами, маргиналами… Страшнее врагов, чем мы, они не усматривали. В физике это называется абберация, а в политике – злокачественное косоглазие? Пысьмэнныкы из кожи лезли вон, соревнуясь, кто из них самый бандеристый, мазепистый, нэзалэжноустойчивый. Один из них, лауреат премии Ленинского комсола, между прочим, похвалялся тем, что был связником УПА, то есть украинской повстанческой армии. Не называю по фамилиям героев этого шабаша от Лукавого, потому что считаю всё это временным помутнением сознания, после которого неизбежно наступит просветление ума и последует тяжкий труд самоанализа и самооценки. Не догадаются сделать это сами – оценят по достоинству потомки, история.
По утверждениям самостийников Украина занимала в Европе первые места по металлу, машиностроению, углю, хлебу, маслу, мясу, молоку и т.д. В крайнем случае – второе. Как исключение – третье. И это было почти правдой. Но правдоподобие – самая опасная и коварная ложь. Эти места в валовом исчислении или на душу населения Украина занимала, находясь в хозяйственной системе СССР. Как только его не стало, Украина превратилась в одну из беднейших стран Европы. И стало ясно, что не москали кормились за ее счет, а совсем наоборот. Это стало настоящим потрясением, политиканы стали рыскать, шарахаясь то к Западу, то к России.
Союз разодрали в клочья, когда произошло сложение многих сил. Националистических центробежных в союзных республиках и маловменяемых в Москве под главенством Ельцина. Был и заказ «пятой колонне» со стороны Запада, особенно США – куда, извините, ушли более тридцати триллионов долларов за послевоенные годы, если не на подрыв СССР? А марок, франков, фунтов стерлингов и т.д.?
В самой России к тому времени расплодилось немало американофилов, агентов влияния. Эти младоянки, новоянки или недоянки, называйте их, как хотите, и сейчас в Москве на коне. А тогда, чтобы отомстить Горбачеву и занять его место, Ельцин пустился во все тяжкие. Он блокировал союзный центр, поддерживал забастовки. Можете представить, что глава правительства, допустим, земли Баварии, приветствует и даже инициирует забастовки против правительства ФРГ? Не можете, поскольку немцы незамедлительно определили бы такого деятеля в соответствующую лечебницу. Самое невероятное, что и «лучший из немцев» советовал шахтерам давить на начальство снизу, а он, мол, надавит на него сверху. А ведь начальство – это не только бюрократия, но и начало.
Только исключительным скудоумием, полным отсутствием каких-либо государственных инстинктов, бесхребетностью и бездарностью высших руководителей можно объяснить весь тот бардак и бесовщину, которые творились за год-два до августа 1991 года.
На полях Украины созрел тогда неплохой урожай. Топлива не было – Ельцин, мстя и тут Горбачеву, заретил поставлять горючее Украине. Тот самый Ельцин, который потом вещал, мол, надо каждый день, проснувшись (и даже не похмелившись? А.О.) себя спросить: а что ты еще должен сделать сегодня для Украины? Тогда Украина всё же собрала урожай, обратившись за помощью к румынам. Но обиду запомнила.
Когда происходили августовские события, я проводил отпуск в Изюме. Хотел построить дачу в Цареве-Борисове, то бишь в нынешнем Красном Осколе. Получил разрешение на участок, купил передвижной вагончик, сетку-рабицу, завез удобрения, перепахал всё. Чтобы заложить сад и виноградник, надеясь на старости лет жить на родине, приглашать друзей и угощать их вином.
А тут – «Лебединое озеро». Когда увидел длани Г. Янаева в треморе, понял, что пришла большая беда. Не находил себе места, слушая трансляцию из зала Верховной Рады. Было ощущение такое, что чудище из доледникового периода тебя загипнотизировало и втягивает в свою зловонную утробу, а ты всё понимаешь, но сопротивляться не можешь.
Пришел сосед Иван Николаевич, умный, серьезный и уважаемый человек. Сказал, волнуясь от возбуждения, но в то же время четко и определенно:
– Как бы вы там в Москве не относились к этому, но знай: мы под эту пьянь, кацапюру вашего не ляжем.
Иван Николаевич точно передал настроение Украины: на следующий день, 24 августа, Верховная Рада приняла декларацию о независимости. Партийно-самостийная элита решила сама править бал, а преподносилось это так, будто народ украинский отложился от народа русского.
В одночасье, стоя на земле отчич и дедич, где родился и рос, стал иностранцем. А в Москве – как бы эмигрантом.
И вспомнил в тот роковой час памятник принцу Альберту в Лондоне. Пышный, как торт. Вокруг пьедестала, на все стороны света четыре шара из полированного коричневого гранита. И четыре левы лапами как бы земными шарами поигрывают – такой сюжет принадлежал безутешной вдове королеве Виктории. Я усмехнулся, впервые увидев памятник, и подумал, что англичане, взирая на него, наверняка испытывают ностальгию по былому могуществу свой страны, во владениях которой никогда не заходило солнце.
24 августа 1991 года я не только понял, но и впервые испытал то, что чувствуют англичане.
В пропасти раздрая
Рассоединение Украины с Россией вызвало эффект домино, погубило Советский Союз. Принесло бывшим союзным республиками неисчислимые беды. Выиграли лишь прибалты, да и то за счет России: Эстония, к примеру, стала крупнейшим экспортером цветных металлов.
Очумевшая от вседозволенности самостийная украинская элита ни на секунду не отрывалась от антироссийской дуды – желала быть услышанной на Западе и получать за старания солидные куши. Тем более что первые-вторые места обернулись невиданным ступором экономики, безработицей, нищетой населения. Что-то сулила украинская диаспора в США и Канаде (в отличие от нас, «запроданцев», это весьма уважаемое панство). Запад аплодировал антирусской истерии, но не спешил исполнять для малолетнего государства роль щедрого Санта Клауса.
Он повел себя так, как вел себя по отношению к нам всегда. Элитам на постсоветском пространстве, подчас в патологической степени, не хватает исторического взгляда. Ведь достаточно даже поверхностно проанализировать поведение Запада в узловых моментах нашей общей истории, чтобы понять логику его политики. Подходы там остались неизменными, за исключением некоторой модернизации, со времен Бонапарта. В гражданской войне Запад поддерживал белогвардейцев ровно настолько, чтобы они ни в коем случае не победили. Потому что был убежден: большевики сами вот-вот упадут. А победа белогвардейцев обернулась бы для него возрождением России и новой головной болью. Таковую ему устроил большевик Сталин. И в мировой войне Запад оттягивал открытие второго фронт а, рассчитывая на взаимное ослабление СССР и Германии. Еще одна деталь для раздумий: 89 процентов культурных богатсв западных регионов СССР, Германии, стран Восточной Европы оказались в США, где и засекречены на сто лет.
И что в итоге? Опять обратимся к Пушкину: «вы, мутители палат, Легкоязычные витии, Вы, черни бедственный набат, Клеветники, враги России! Что взяли вы?» Шиш с маслом, а по-украински – дулю с маком. Результат тот же.
То, что сотворили с Украиной с подачи всевозможных «ляхов», еще проанализируют будущие историки. Я могу лишь сказать, как оживает та же металлургия на примере родного Изюма. Самым массовым занятием земляков стало собирание металлолома. Сдают всё, что можно отодрать, выкопать, отвинтить, отрезать. Как и по всей эсэнговии, тут отрезают провода, в том числе телефонные. Воруют рельсы с подъездных и железнодорожных веток. В отличие от чеховских злоумышленников их последователи вообще без всякого понятия – сын, приехав из Изюма, рассказывал, что ему пришлось долго сидеть на станции, поскольку поезда не ходили: украли рельс с магистральной дороги.
Мы жили рядом, в нескольких десятках метров от железной дороги. По ней через три-пять мнут неслись грузовые и пассажирские поезда. Меня поразила тишина на железной дороге, когда я приехал в Изюм в сере девяностых годов. Пассажирские, которые шли через Изюм в Сочи, Цхалтубо, Адлер, Баку, Тбилиси, Владикавказ и т.п., или перестали ходить вообще, или же пошли в обход Украины. Грузовые поезда сократились в десятки раз – хорошо, если в течение часа проползет хотя бы один состав. Да и в том не восемьдесят, как бывало, а три-четыре десятка полупустых вагонов.
Приезжая в родной город, я встречался с директорами предприятий. Я слушал их и не мог поверить. Тепловозоремонтный завод, работавший на железные дороги всего СССР, перестал получать заказы из других республик. О вводе в строй цеха колесных пар, которыми предполагалось снабжать заводы по выпуску подвижного состава всего Союза, больше не было и речи. Заводом овладели металлоломщики.
Изюм был центром оптической промышленности Союза. Крупнейший в стране оптико-механический завод выпускал ежегодно более 20 миллионов пар очковых линз, по качеству нисколько не хуже цейсовских, миллионы оправ и готовых очков, различную медицинскую оптику. Весь Союз и страны СЭВ взирали на мир через изюмские линзы.
Приборостроительный завод, где когда-то разработали рецепт рубинового стекла для кремлевских звезд, работал на оптико-механический завод и на оборону – выпускал бинокли, всевозможные прицелы, приборы ночного видения, оптиковолоконные системы, приборы для космоса и т.д. Там трудились талантливейшие люди, виртуозы своего дела, но чтобы выжить, перешли на выпуск домашних люстр…
На Украине были так называемые неперспективные села, теперь же появились неперспективные города и регионы. И появились на просторах России и всей Европы сотни тысяч, миллионы бесправных, унижаемых и презираемых по причине дешевизны украинских «заробитчан».
Мой Изюм стал одним из самых бесперспективных городов. Поначалу инициативные коробейники вози ли продукцию оптико-механического завода по СНГ. Беспечное заводское руководство не предприняло никаких шагов для закрепления позиций своей оптики хотя бы на российском рынке. Помню, как один из бывших работников министерства медицинской промышленности, стоявший у истоков завода и выстрадавший его становление, просил меня передать руководству завода по этому поводу. Как о стенку горохом. Теперь, рассказывают мне, есть умельцы, которые, стащив на заводе станок, в ражах изготавливают линзы. Для точности оптики надо, как минимум, поддерживать постоянную температуру плюс тридцать градусов. Как же страдали от этого сотни, тысячи девчонок в линзовых цехах!
Дошло до того, что на призаводском рынке можно купить хоть оптом, хоть в розницу не столько изюмские, сколько китайские очки. Сапожник не без сапог, а в чужих сапогах – вот как это называется.
Безработица и безнадега породили неслыханное воровство, преступность, моральные и духовные уродства. Воруют везде и всё: на предприятиях, на огородах, залезают в погреба, квартиры и дома. На моем участке в Цареве-Борисове украли забор до последнего столба, выкопали саженцы. Я перестал туда вообще ездить, а с обирался передать селу библиотеку книг с автографами, подаренных мне авторами в течение сорока с лишним лет. Нет, не судьба скоротать дни на родине.
Где сейчас тысячи девчонок, которые приезжали на оптико-механический завод из ближайших областей Украины и России, превращая Изюм в город красавиц-невест? Кто-то торгует на рынках, но ведь многие торгуют собой, расползлись, как саранча, по борделям всего мира, оккупировали дороги и злачные места Москвы и других российских городов. Украина стала одной из ведущих стран мира по экспорту рабынь любви – вот истинная цена бандеровского заворота извилин. Если бы воскрес Тарас Шевченко, он бы прописал вам такую современную «Катерину»! Вот уж действительно: «Як бы то ты Богданэ пьяный, Тепер на Переяслав глянув!»
Грядет 350-летие Переяславской Рады и воссоединение УКекраины и России. Как и чем прикажете отмечать?
В последний свой приезд в Изюм я вдоволь наслушался и насмотрелся на результаты русофобской модели нэзалэжности. Люди проклинают тех, кто завел их в тупик, ограбил, унизил, оскорбил, развратил. Особо ретивых не забывал спрашивать: «Ты голосовал за самостийность? Да? Вот и хлебай». Многие утверждали, что голосовали против, но вот подсчитали…
Как-то ехал поездом и на перегоне Белгород-Харьков думал: «Неужели у них «ума» хватит поставить здесь пограничные посты и таможни?» Хватило. За свою жизнь я пересек не одну границу, сам был пограничником, но такого извращенного кордона, как в Гоптивке, на автомобильной трассе Белгород-Харьков, нигде не видел. Огромная очередища, причем за мзду «кордон» можно преодолеть за считанные минуты. Безвизовый режим, но нас пересчитали по головам и за въезд каждого вселели заплатить. Начиная с обмена рублей на гривны, за всё надо было платить. За въезд на машине – плати, за проверку, предъявляй российский сертификат сколько хочешь, СО и СН – плати, за принудительное страхование автомобиля – плати… К границе присосалось множество то ли организаций, то ли бандитов. Причем грабили они при полном одобрении украинскую власть там представляющих.
А если разобраться, то нас обдирали за чувство дружбы и уважения к Украине, за проявление родственных чувств. Все страны заинтересованы в том, чтобы к ним ездило как можно больше зарубежных гостей. Потому что это выгодно принимающей стороне: развивается вся инфраструктура туризма, оживляется торговля, а через нее – производство, сфера услуг, сельское хозяйство. У иных стран это главная статья дохода. Но почему же, Боже, ты лишаешь эту прекрасную страну, с добрым, трудолюбивым и гостеприимным народом, всей своей благодати?
Меня с трудом хватило преодолеть «кордон» в обратном направлении. Но сердце пошло вразнос – после возвращения в Москву тут же угодил в реанимацию кардиологической больницы. Сердце негодовало, дрожало, выписывая на мониторе не кардиограмму, а зубцы мелкой ножовки. Врачи, недоумевая, почему никакие лекарства не снимают трепетание, почти сутки не могли снять приступ. Нет у них лекарств от поражения синдромом нэзалэжности от всякого здравого смысла.
P.S. Откровенно говоря, после этого я не решаюсь посещать родной Изюм. Теперь же, когда всё равно введут визовый режим, даже не позволяю себе строить подобные планы.
Однако сын очень любит Изюм и ездит туда каждый год. Вернулся из последней поездки и рассказал, что дядя Витя в газете прочел интереснейшее объяснение нынешних урожаев зерновых в России. Оказывается, в ледниковую эпоху все украинские черноземы были перемещены на территорию москалей.
К сожалению, всё это на полном серьезе. Я не медик, но это явная клиника. Бред бессилия осатаневших русофобов. Обанкротившихся политиканов и общественных «диячив» типа Z. Если для российских либералов отечественная история является ничтожным понятием и свалкой непотребства, то для их украинских коллег из числа ретивых ненавистников России не то, что история, даже география и стороны света никакой не указ.
Прошу прощения, но приходится напоминать азбучные истины. Во-первых, ледник до территории нынешней Украины почти не добрался. Во-вторых, Причерноморье даже оказалось климатическим заповедником, где спаслись и распространились наши прапредки и многие животные. В-третьих, ледник двигался с севера на юг, от полюса, а не экватора, следовательно, если принять точку зрения авторов этой гипотезы, то российские черноземы и были перемещены на территорию Украины…
Но москали всегда и во всем виноваты – кому это еще непонятно?
Кто изобретет формулу нашего триединства?
Весь мир интегрируется, а мы дезинтегрируемся и деградируем. Разве мог предположить автор «Слова о полку Игореве», литературного памятника триединого народа, что спустя восемь веков его призыв к единению Русской земли не будет услышан? Что его неразумные потомки поступят как раз наоборот?
Восстановление Советского Союза в былом виде невозможно. Да и не нужно. Вначале нужно создать Союз триединста. Затем к нему с большой вероятностью присоединится Казахстан, Армения, Таджикистан… Или выступят в качестве учредителей нового конфедеративного государственного образования. Остальные страны слишком далеко от нас удалились или ведут себя по отношению к нам не всегда дружественно. Правда, в разной степени.
Провидческая, гениальная интуиция беспокоила и мучила «запроданца» Н.В. Гоголя, когда он изображал свою знаменитую Русь-тройку. Уступают ей дорогу другие народы и государства, но куда она мчится? Не дает ответа, сокрушался автор. Дала ответ, уважаемый Николай Васильевич. Никто не уступает ей нынче дорогу – таков ответ. Потому что верхом на ней сидит Чичиков, мошенник, приватизатор мертвых душ. Ведь вы почти и фамилию точно угадали. Лучше бы по-прежнему молчала Русь-тройка – развалилась она, покатились колеса в разные стороны. Но пора Русь-тройку снаряжать заново и не для мошенника-седока.
История, заветы предков, если ими пренебрегать, мстят очень жестоко. Всем, кроме обладателей безнадежных клинических исключений, ясно: то, что произошло в 1991 и последующих годах – ошибка и трагедия планетарного масштаба. Это поняли в Югославии и в Ираке, осознают и в Европе. Нас боялись, нами пугали, а мы оказались совсем не такими, какими они представляли.
Замеры общественного мнения на Украине свидетельствуют: около 80 процентов населения за особые отношения с Россией, за Союз, за восстановление единого государства. Говорят, что даже Западная Украина меняет свои ориентиры. Пришло и осознание нынешнему руководству Украины, никому мы на Западе не нужны, только самим себе. Это признание дорого стоит.
Надо отыгрывать назад? Нет, двигаться вперед, но выходя на общую дорогу. Иначе попадем в старые колдобины. Ломать – не строить. Но как двигаться вперед? Радикал-националистическая элита по-прежнему сильна, находится на заграничном подсосе, пытается вертеть по своему усмотрению Украиной. Не очень-то осознавая, что путь в Европу сегодня опять проходит через Москву. Что возможность прокладки газопровода в обход Украины – лишь намек на то, что режим наибольшего благоприятствования может смениться весьма жестким курсом. Хорошо, что этого не случилось. Это был бы такой подарок русофобам, похлеще запрета поставки горючего на уборку урожая. Есть же другие способы уменьшить разницу между тем, как представляют населению националистические круги политику России по отношению к Украине и тем, какой она на самом деле является. Нужно не стыдиться в дело воссоздания нового Союза вкладывать деньги. Рынок рынком, но родство и дружба – понятия явно не коммерческие. Свои люди всегда сочтутся.
Сколько лет топчется на месте Союз Белоруссии и России? Западным «доброжелателям» типа Бжезинского он – кость в горле. Кремлю вроде хочется, но и колется. Такое впечатление, что там засели пуганые вороны, которые куста по фамилии Лукашенко боятся… Взирают с кремлевских башен за океан с мыслью «ах, как бы не прогадать, не обидеть новых властелинов мира», и на Европу, которая такую может неприятную резолюцию в наш адрес составить. В результате – в верхних эшелонах власти нередко какая-то невнятица, не интересы народа ставятся во главу угла, а какие-то целесообразности. Политическая мелочевка.
Доколе мы будем во всех случаях, подходящих и совершенно неподходящих, умильно-старательно перед Западом вилять? Мы им мешаем жить? Пусть и они не мешают нам устраивать нашу жизнь по-своему. И плевать на все менторские резолюции и выражения неудовольствия с высоты колокольни Ивана Великого. С высоты истории Государства российского и его незаменимой роли в современном мире.
Год Украины в России – хорошо. Год России на Украине – не менее прекрасно. Только чтоб не стали эти мероприятия типа месячника безопасности движения, о котором лишь гаишники и знают. Тут нельзя обойтись без поддержки народных масс, без самой широкой и действенной народной дипломатии. На год хотя бы прекратите безобразия на границе, отмените г регистрацию своих странах граждан двух стран. Дайте простор для разворота и движения народной души. Сделайте, в конце концов, общий всенародный праздник Белоруссии, России и Украины. Поручите историкам создать единую, объективную и правдивую историю трех стран, сделайте на ее основе достойные учебники. Все это, и не только это, должно стать большой работой и политикой. Как говорил Наполеон, большая политика – здравый смысл в приложении к большим делам. Он хоть и супостат по отношению к нам, но нередко дельные вещи говорил.
Именно здравый смысл вопиет о том, что Белоруссии, России и Украине настала пора подвести жирную черту под всеми праведными и неправедными претензиями друг к другу. Опять же, такому процессу надо бы начаться не на чиновничьем, а на общественном уровне. Пусть лучше народы дадут оценку тревожащим проблемам, выработают рекомендации государственным органам и сформулируют концепцию дальнейшего нашего житья-бытья. Чтобы все несправедливости, недоразумения и обиды изъять из повседневного обихода и сдать в архив. И на законодательном уровне принять Восточнославянскую хартию или Хартию триединого народа, хартию нового Союза, Хартию славянской земли – при желании можно найти хорошее название документа. Главное, в нем должна быть суть: обязательные для наших стран нормы славянского братства, сотрудничества и взаимопомощи.
Не хочу тратить слова в обоснование этого. Бесперспективность раздельного существования очевидна. Нужно здраво взглянуть на положение дел и, сверившись с совестью и честью, сказать друг другу: «Пора, братья, за ум браться». И без спешки, истерии, неуместного куража приступить к обустройству нормальной и достойно жизни на просторах всей Русской земли. Не будет такая работа противоречить интересам всех народов Российской Федерации, которые, прежде всего, заинтересованы в том, чтобы Россия была сильной и процветающей. Ибо это и залог их процветания.
И да поможет нам в этом благородном деле не Запад, а Бог. Ибо единение на основе добра и справедливости есть промысел Божий, а разлад, раздрай, вражда – козни Князя тьмы.
Вспомним, как молился Тарас Шевченко на излете жизни в своей знаменитой «Молитве»: «А всим нам вкупи на зэмли Единомыслие подай И братолюбие пошлы».
