Александр Ольшанский
Предыстория появления этого рассказа в «Мастер-классе» такова. Неизвестная читательница решила приобщить меня к женской социальной сети myJulia.ru, поскольку там много собралось дам, которые увлекаются литературным творчеством. В ходе переписки с администратором сети Наталией Комнатной родилась мысль создать на этом ресурсе Литературный клуб, привлечь к нему активисток Содружества выпускников Литературного института имени А.М. Горького, в том числе и Высших литературных курсов. Памятуя о том, что среди читателей процентов 80 – это женщины, я из чувства признательности читательницам вообще пообещал периодически рецензировать лучшие произведения «джулианок».
Мафия
Матёрая сука
Когда-то я была щенком. Наверное, щенком лабрадора. Да… Такая же добродушная, активная и неугомонная. Получая очередной щелчок по носу, а то и пинок под зад, скулить долго не могла. Скулила искренне, от всей души, но быстро заканчивала… А потом я снова становилась щенком лабрадора. В какой момент щенок стал матёрой сукой? Человеку не дано осознавать всё сразу, в тот момент, когда произошло… Сейчас не хочу вспоминать те события, которые изменили мою улыбку, лицо, душу. Теперь я порой искренне завидую девочкам, которые улыбаются просто так – жизни.
Почему все мои любовники называют меня «кошечка»? Это же пошло. Иногда мне кажется, мужчинам легче придумать себе подружку, чем познать человека, которого им послала судьба. Мы другие. Мы принюхиваемся, присматриваемся, прислушиваемся. Чтобы получить то, что хотим – мы должны знать, как это получить? А, не зная человека, взять что-то невозможно. Ни в жизни, ни в постели. Я даже придумала для себя такое развлечение - понять, заставить сделать по-моему и уйти. В этом – самый большой кайф, адреналин. Перечеркнуть всё на пике. О, это я рекомендую попробовать! По сравнению с этим прыжок с тарзанкой просто детский сад. Особенно интересно, когда мужчина искренне привязывается. Тогда, расставшись, ещё долго чувствуешь энергию его души. И она питает…
Недавно я задумалась – чего же я хочу? Листая журнал, я вдруг уронила взгляд на мальчика. Пухлые губки, чёлка… Я никогда не встречалась с такими карамельными мальчиками. Даже тогда, когда была щенком лабрадора… А это забавно! Всегда считала их асексуальными. Но ведь что-то меня сегодня привлекло в губах и челке? Что?
Вот и вечер пришёл. Мысли, оказывается, едят время почище компьютерных игрушек. Лениво и величаво солнце покинуло наше полушарие и теперь за окнами всё становится размытым и тёмным. Пугающим… И что прикажете делать в этом тёмном мире такой, как я? Одиночкой быть тяжело. Как там у Розенбаума: «Одинокий волк – это круто, но это так, сынок, тяжело! Ты владеешь миром, как будто - и не стоишь в нём ничего…» Как же ты прав, бывший врач скорой помощи, рвущий гитарам струны! Мне сейчас принадлежит весь мир, а я чувствую себя в нём изгоем. Однако меланхолия ведёт к морщинам. Что там сегодня привлекло мой взгляд? Ах, да… Чёлка, губки, крепкое молодое тело. Чтож… Осталось выяснить ореол обитания данных конкретных индивидов. Что-то мне подсказывает, что ночной клуб вполне сгодится.
Сегодня нужно выглядеть почти молодой. Набираю номер телефона визажиста – он живёт в доме напротив и приходит на зов почти всегда – деньги лишними не бывают. В ожидании преображения бесцельно брожу тенью по комнатам с кружкой кофе. Сигару бы! Толстую такую, пахнущую крепким мужским духом и спокойствием. Не дамское курево, но сколько в нём соблазна! О, вот и Эдичек!
Когда в мой тихий дом врывается гений красоты, моя жизнь будто ускоряет темп в сотни раз. Это не человек, это торнадо локального действия!
- О, Верона, как я рад, нет, нет, я просто счастлив вновь поработать над твоим образом! Я уже вижу! Это будет… Это будет экстравагантная дама, мечта любого мужчины по обе стороны Атлантики! Поработаем в тёмных тонах и добавим серебро…
Жду конца фонтана идей и сообщаю, что мне не надо вамп, мне надо… Помолодеть на один вечер. Эдичек в шоке!
- Верона, душа моя! Зачем тебе эта пошлость? Ты шикарна! Молодость – это только миг, а ты – женщина без возраста! Совершенство!
Безусловно, приятно, но сегодня у меня - настрой.
- Эдичек, я знаю – ты маг. Заколдуй меня. На один вечер. Только… Я тебя умоляю – никаких мышей и тыкв. И в 12 я домой не вернусь.
- Зачем? Ну зачем тебе хочется стать одной из этих? – Эдичек неопределённо махнул рукой куда-то вдаль.
Я смотрю за окно на густой синий мрак. Зачем? Что я ищу? Разве я что-то теряла? Может, Эдичек и прав. Только иногда так хочется побыть какой-то другой. Кошечкой? Я усмехнулась. Главное, не забыть, кто ты есть, не заиграться. Я сажусь под яркую рампу, одеваю на волосы повязку.
- Рисуй, мэтр, я в тебя верю!
Болтовню этого творителя лиц и причёсок я не слушаю. Я перебираю в голове места, где «водятся» мальчики. Ночные клубы в моём возрасте? К чёрту условности! Ещё вчера я засекла неподалёку отличный клуб «Парус». По крайней мере, припаркованные у его входа средства передвижения оставляют приятное впечатление. Что ж, «Парус! Порвали парус!». Ой, что-то не в ту степь несёт меня! Ну и ладно. Без штурвала и ветрил – на поиски БОЛЬШОГО ПРИКЛЮЧЕНИЯ!
Клуб всегда представлялся мне чем-то не особенно приличным. В общем-то так, наверное, это и есть. Сейчас на танцполе изгибаются и ломаются то ли в такт, то ли просто так, чтобы показать товар лицом, несколько девушек. На сцене заводилы – пара танцоров. Музыка лупасит по моим барабанным перепонкам, стараясь отключить мозг. По стенам и лицу шныряют лучи и отблески. Я заняла маленький угловой диванчик – с него очень хорошо можно наблюдать. Наблюдение – одна из моих слабостей. Особенно тогда, когда я попадаю в новый для себя мир. Вот и сейчас мой мозг уже купировал нашествие звуков и сполохов света и я могу понаблюдать. У стойки бара две девушки. Молоденькие. От силы 23. Они так стараются понравиться иностранцу лет 34-х… Бррр, неужто и я когда-то так выпрыгивала из майки? О, нет! Даже щенком лабрадора я была более интересна. Их стройные тела вызывают чувство слишком близкое к брезгливости от их доступности. Хотя на днях я и прочла прелюбопытную статью о том, что на самом деле в первую очередь мужчины станут виться у потенциально доступной женщины, всё же такое поведение мне всегда не нравилось. Если бы я была оборотнем и полная луна на потолке клуба, собранная из битого стекла обратила бы меня в ощетинившуюся суку, я сейчас пребольно цапнула бы деток за носы. Потому что нельзя быть на свете доступной такой. Таааак. Еще глоток мохито и смотрим дальше.
Группка молодых людей. Нарочитая лень во взгляде на извивающиеся блестящие девичьи тела. Виски в бокале, который они пьют через трубочку. Фу! Как же они неприятны! И что я нашла в молодости, губках и чёлочке? Фотошоп… Истинный фотошоп, скажу я вам! Чтобы не видеть этих надутых индюков с соломинками в бокалах виски, перевожу взгляд вверх. Там перильца второго яруса и дверка с иллюминатором. Вдруг дверка распахивается и на пороге появляется человек. Не знаю почему, но его взгляд сразу же скрещивается с моим. Да как скрещивается! Искры! Уау! Да, он не молод, но, чёрт побери, в нём больше огня, чем во всех собравшихся здесь мальчиках скопом! Увожу взгляд. Приличная тётка так не смотрит… Смотрю снова за стойку бара. Ведь я заточила себя на молодое тело – самое время отведать. Одно тело. Вот чёрт! Один из самодовольных малолеток развязно движется ко мне. Ну-ну… Любопытно.
- Скучаем? – о, как он уверен в себе! Как он всем своим видом показывает, что он до меня снизошёл… Ну что ж, будем воспитывать молодёжь.
- Нет – я с интересом гляжу на мальчика. Ммм… Растерян. Уже хорошо.
- А чё тогда одна? – ну действительно, и что это я? Милейший парень. Заботливый. Не успела я открыть рот, как за моей спиной раздался низкий, приятный как хороший виски, голос.
- Она не одна. Ходи к девочкам, мальчик!
Я не оборачиваюсь. Я знаю, кто стоит за моим диванчиком. Мальчик, растеряв весь свой флёр превосходства, отступил на заранее подготовленные позиции. Никогда не думала, что в какофонии клубной музыки я смогу услышать стук своего сердца. Напротив меня появляется то самое лицо, с которым я встретилась взглядом, когда осматривала второй этаж. Что-то смутно-знакомое промелькнуло во взгляде. И правда – мы с ним где-то виделись.
- Что, красавица, ты пытаешься вспомнить, где мы виделись?
- Признаюсь, да…
- А я вот вспомнил. Ты тогда была девчонкой совсем. Я вышел из зала, где вёл дискотеку и поднимался по лестнице в свою коморку – переодеться. На ступенях сидела ты и какой-то огромный парень. Он плакал, склонившись к твоим коленям, а ты так нежно гладила его кудрявый затылок. Скажу честно – картина была очень колоритной…
Перед моими глазами тот самый вечер… И я – щенок лабрадора… И он… Мальчик с кудряшками, влюблённый в мою лучшую подругу. А я так люблю его! Мне хотелось быть на месте подруги. Я не могла видеть, как он страдает – моя подруга решила, что он её недостоин, и сбежала с дискотеки с каким-то недоноском, с которым она познакомилась там же. Он плакал. Как можно видеть плачущим сильного, большого и очень доброго мальчишку? …
- Я зря напомнил тебе об этом, да? – голос оборвал мои воспоминания. Я мотнула головой и улыбнулась собеседнику
- Я вспомнила вас. Кроме ваших дискотек, я больше ни на какие и не ходила – я улыбалась такой улыбкой ностальгии. Как будто увидела жевательную резинку фабрики «РотФронт». Он сразу потерял своё очарование в моих глазах. Не люблю людей из прошлого. Зачем я пришла сюда? Эти дети, возомнившие себя мачо. Этот тип, испортивший мне настроение. Это всё – просто бесполезно.
Я дома. Иду смывать макияж, который вызывает даже во мне брезгливость. Эдичек прав – мне не нужно даже пытаться вернуться в молодость. В ней, в моей молодости было слишком много «нет». Бррр!
Стук в дверь перебил мои мысли. За дверью стоял тот самый ди-джей из моего прошлого. Видимо, моё лицо перекосило и отнюдь не в улыбке, потому что его лицо тоже исказил оскал.
- Что, я не вовремя?
- Можно сказать и так…
Я отступила вглубь квартиры, он вошёл. Хлопок двери за его спиной. Взгляд глаза в глаза. Грубый поцелуй. Попытка вырваться. Сильные и грубые руки мужчины, который знает, чего он хочет. И которому всё равно, чего хочу я…
Когда-то давно мне очень хотелось такого вот почти изнасилования. Сейчас я включилась в игру – почему нет? Жизнь даёт нам шанс попробовать и то, как мы пользуемся шансом – все зависит только от нас!
Страсть схлынула так же резко, как и нахлынула. Молча встала, одела пеньюар и подала ему рубашку. Он так же молча оделся и ушёл. Чудесное приключение, бодрит!
***
Утро наступило вовсе не в обед. То есть – почти не в обед… Телефоны придумал дьявол, чёрт бы его побрал!
- Кто бы не был на том конце провода – я тебя не люблю!
Глаза открывать не хотелось
- Звезда моя, ты не забыла что сегодня три года журналу, где ты имеешь счастье быть автором? – голос на том конце был бодр и умыт. И кофе, наверное, выпил этот голос, бесы его пройми! Точнее её, ведь это была моя подруга и по совместительству хозяйка глянцевой радости.
- И что ты хочешь от меня в связи с этим в такую рань?
- А я что, помешала? Кто счастливый самец, имеющий тело и не подозревающий о мозгах?
- Алина, душа моя, я вырву тебе язык и за… А впрочем, не поможет… Чего тебе надобно, старче?
- Это я – то старче? Тоже мне, молодка выискалась! В общем так, пора раскрывать твоё инкогнито, поняла меня? Сегодня вечером на пати я тебя собираюсь сделать знаменитой. Так что давай, собери себя в кучу, приведи в божий вид, замажь засосы, отутюжь платье, натри до блеска шпильки и в 11 будь в клубе. Я ясно излагаю?
- Да уж куда яснее! А меня ты не забыла спросить?
-А это подарок. Мой тебе и твой мне. Всё, время пошло! Лимузин приедет в 22:30, шампанское с меня.
- Советское, поди?
- Обижаешь, твоё дурацкое «Асти Мартини»!
- Убедила!
Отключившись от звонка, я отключилась от мира. Лучший способ хорошо выглядеть среди карамельных девочек – отоспаться. Что я и делала почти весь день. Потом я принимала ванну и делала маски. Потом стояла перед раскрытым шкафом как цапля, на одной ноге и прикидывала, что можно надеть, чтобы скрыть и подчеркнуть. Потом я, как ужаленная кинулась звонить Эдичке. А он, как оказалось, дуется - это раз, занят – это два, и вообще – это три. Никакие посулы и нытьё не подействовали. У него был шикарный заказ и подработка на вечер. Придется самой себя творить. Галатея рукодельная, так сказать. Творчество затянулось и когда во двор величаво вполз длинный и печальный лимузин, я ещё скакала по квартире в поисках клатча и блеска для
губ.
Молчаливый водитель лимузина стоял у машины и курил, когда я выскочила из дома. Может быть, мой галоп и грохот удивил его, но, не подав вида, этот джентльмен распахнул дверку и гостеприимно пригласил меня. Алина не обманула – шампанское и клубника меня действительно ждали. И это было чертовски приятно! Медленно потянулись ночные здания за окном, мы ехали по красивым, освещённым улицам, я наслаждалась собственным величием и благодаря машине, шампанскому и клубнике, я перестала мандражировать. Всё-таки, когда я соглашалась год назад пополнить ряды гламурных журналисток, я не думала что мне когда-нибудь придется «открыть забрало».
Машина остановилась у… «Паруса»! Вот же чёрт! Почему я не спросила? Но отступать не куда – я выхожу из автомобиля и сталкиваюсь нос к носу с моим ночным приключением. Он смотрит хмуро.
- Тебе нельзя к нам. У нас закрытая вечеринка.
- Да? А почему тогда билеты продают? – я откровенно издевалась.
- Пускают только молодых. До 25 лет. Понятно?
Я смотрела на него с чувством жалости. Хамло!
- Я тебе скажу страшную вещь – я вип-гость, проверь список, мальчик!
Его лицо исказила гримаса смеси разочарования, злости и ещё чего-то неприятного. Он отошёл – я проходя пребольно наступила тонкой металлической шпилькой на его ногу. Надеюсь, через мягкую кожу он ощутил всё, что мне хотелось ему сказать!
Впереди был мой триумф, а там, лакеем у входа, осталось моё прошлое…
Рецензия
После его прочтения мне вспомнился великолепный, самый антибуржуазный рассказ Ивана Бунина «Господин из Сан-Франциско». Прежде всего, пара нанятых якобы молодых влюбленных, которым надлежало танцевать на корабле с красноречивым названием «Атлантида» и «давно наскучило… притворно мучиться своей блаженной мукой под бесстыдно-грустную музыку».
Распространенное заблуждение – отождествлять героя литературного произведения и его автора. Особенно, если повествование ведется от первого лица. В рассказе «Матёрая сука», а он может показаться исповедальным, чувствуется отстранение автора от своей героини, но на маленький зазор, позволяющий чуть-чуть дистанцироваться от гламурной журналистки Вероны и смотреть на нее как бы со стороны. И вдруг концовка по поводу грядущего триумфа героини и прошлого, которое лакеем осталось у входа…
И начинаешь думать после такого завершающего аккорда, что зазор почудился. Но потом приходишь к выводу: нет, тут не зазор, а самостоятельная и убедительная авторская позиция. А концовка - авторское лукавство, не исключено, что и женское коварство, желание вызвать у читателя несогласие, побудить его задуматься о будущем героини.
Содержание рассказа вопиет о трагедии современной женщины. В юности, как она считает, была щенком лабрадора – «добродушная, активная и неугомонная». Получала щелчки по носу, скулила, и теперь задумывается: «В какой момент щенок стал матёрой сукой?» Иными словами, жертвой не общества потребления, потому что такового у нас нет, а сугубо отечественного потреблятства. Писательнице, а она с полным основанием заслуживает называться так, на нескольких страничках удалось создать талантливое произведение о сути гламурного образа жизни – явления нового на постсоветском пространстве и ставшего как бы манящим идеалом для падких на блескучий стеклярус девиц.
Словам тесно, а мыслям просторно – расхожее требование к настоящей прозе. В этом рассказе именно так. Что из себя представляет героиня по имени Верона? Никакая не Вера, а Верона, по ассоциации имя напоминает слово «ворона», отнюдь не белую, а серийно серую. Она – потребительница, причем в агрессивной степени. Не исключено, что по своей сути она – ответная реакция на превращение в так называемом «рыночном» обществе женщины в товар. Верона хищнически самоутверждается, любит большие приключения в погоне за кайфом. Всё она изведала, для большего кайфа советует «перечеркнуть всё на пике» – приучить, влюбить в себя и отвергнуть. Просмотр гламурного журнала порождает у нее желание переспать с каким-нибудь молодым мальчиком.
Но она уже немолода, призывает на помощь Эдичку, гения красоты, как с иронией его характеризует. Начинается макияж, который, если вдуматься, на самом деле превращается в предпродажную подготовку. Да, вся эта бесконечная реклама чудодейственных средств для придания соблазнительности, сохранения молодости и красоты – предпродажная подготовка. Всемирный бизнес с оборотами в сотни миллиардов долларов. Женская красота – чудо, дар Создателя, но нынче она не самодостаточна, как того заслуживает, порождающая здоровое самочувствие прекрасного пола, обожание и любовь окружающих, прежде всего, мужчин, а всего лишь товар. Такой же, как и рекламируемые химические средства, как правило, сомнительного качества. Сама прелестница, приведенная с их помощью в привлекательный вид в мире, где все и всё продается и покупается, также товар. При этом прелестница за всё расплачивается не только деньгами, но и судьбой. Ради добывания денег приходится также нередко продаваться…
Обновив макияж, наша хищница идет в ночной клуб, где на нее обращает внимание юный озабоченный, но получает отлуп, поскольку на горизонте появляется более сильный самец. Который оказывается старым знакомым и типом, испортившим ей настроение. Верона возвращается домой, поскольку не любит людей из прошлого. Но неожиданно приходит сильный самец и грубо овладевает ею. Она вспоминает, что когда была щенком лабрадора, то мечтала, чтобы ее изнасиловали. «Чудесное приключение, бодрит!» - делает она вывод, а ведь ее грубо, по-животному, взяли в употребление – даже без акта купли-продажи. Тут крайняя степень моральной невзыскательности героини.
А ведь Верона не ровня по образованию двум юным девицам-потреблюшкам, которые пытались в клубе закадрить иностранца и к которым она испытывала чувство, «близкое к отвращению». Она – успешная гламурная журналистка, стало быть, плодящая таких же, как сама. Зло, порождающее зло? Не поэтому ли рассказ называется «Матёрая сука»?
Роль вип-персоны, мелкая месть ночному насильнику – всего лишь утешение уязвленного самолюбия, крошечная победа на фоне судьбоносного поражения. Ничего общего с огромной победой человеческого духа в поражении в единоборстве старика с огромной рыбой в знаменитой повести Э.Хэмингуэя «Старик и море». В нашем случае поражение собственноручное.
«Теперь я порой искренне завидую девочкам, которые улыбаются просто так – жизни» - это приговор героини самой себе, печальное и необратимое следствие гламурного образа жизни, точнее, жизнеупотребления. Она по-настоящему не любила и не была любима. Не исполнила своего главного предназначения – быть матерью, познать счастье и горечь материнства. Не триумф у нее впереди, а одинокая старость, обида на весь белый свет, наркотический кайф, пригоршня снотворного в итоге или ожидание естественного финала в доме престарелых…
Конечно, есть в рассказе шероховатости: «что ж» пишется пока раздельно, в обороте «кто бы ни был…» не следует употреблять частицу «не», а в «прикидывала, что лучше одеть» все-таки желательно писать «надеть». Хотелось бы, чтобы писательница, не изменяя лаконичной манере письма, добавила необходимые акценты и не очень опасалась проявить авторскую позицию. Ведь рассказ, если не ошибаюсь, адресован главным образом «щенкам лабрадора», а им не лишне многое в этой жизни растолковывать.
Есть все основания поздравить автора с большой творческой удачей. Один из признаков настоящей удачи – принадлежность произведения к контексту большой литературы. Пусть оно пока соединяется тонкой ниточкой с нею, но здесь главное то, что соединяется. В данном случае с упомянутым рассказом Ивана Алексеевича Бунина. «Матёрая сука», по-моему мнению, является как бы скромным, но самостоятельным продолжением бунинского шедевра. Так и кажется, что судно с названием «Атлантида» не поглотили пучины прошлого века, оно причалило к постсоветским берегам. «Грешно-скромная, хорошенькая девушка с опущенными ресницами» из нанятой влюбленной пары перестала притворяться и превратилась в гламурную хищницу Верону. И сам господин из Сан-Франциско, исторический мертвец, вдруг воскрес в трюме «Атлантиды» и в образе беса наживы Мамоны принялся соблазнять на просторах постсоветья наивные девичьи души. Не ведающие о женской чести и достоинстве, о том, что женщина – не товар, мечтающий стать валютной проституткой или удачно выскочить замуж за иностранца или соотечественника-миллионера, а хранительница культуры, духовности, добра, любви и человеколюбия. Она не хищница, а созидательница, Мать народа.
Поэтому не устаю повторять: хотите уничтожить народ – развратите его женщин. К прискорбию, если прибегнуть к выражению В.Шукшина, «народ к разврату готов». Но не весь же был готов! И уже начался процесс отвращения от развращения в среде тех, кто хватанул «культурки» и «цивилизации» в борделях всего мира, в сексуальном рабстве, изведал повседневного или гламурного убожества в родных пенатах. Убедительное свидетельство тому – рассказ «Матёрая сука». Не боюсь обвинений в захваливании или преувеличении достоинств, ибо такие произведения – своего рода ласточки, предвещающие приход новой весны.
