80
Демонополизация экспорта и импорта без создания системы литературных агентств, специальной службы по борьбе с пиратством стали приносить горькие плоды. В то время, хотя  мы и не занимались экспортом фильмов, кто-то по дешевке загнал иностранцам все мультфильмы с детской классикой. Только сейчас, спустя почти два десятилетия, лучшие наши мультфильмы возвращаются в Россию.
Ко мне зачастил какой-то делец из Австрии, создавший фирму «Правда», на визитке даже был воспроизведен логотип газеты, с предложением приобрести права на архив всего издательства, включая газеты и журналы. Мое заявление, что архивы как таковые не являются предметом авторского права,  новоявленного «правдиста» ни в чем не убеждали. Если же господин («товарищ», поправлял он меня, намекая на классовую солидарность) решил купить  конкретные произведения конкретных авторов, то милости просим, давайте обговаривать условия и привлекать к этому делу  правообладателей. Никто чохом ничего продавать не будет.  Но «правдист» был настойчив, решил взять меня измором. Уж очень соблазнителен был куш – приобрести  на халяву права на сотни тысяч публикаций, черновиков, писем, в том числе известных всему миру людей.
Отделаться  от него помог случай. В пылу спора с ним я снял очки и положил стеклами вниз. «Правдист» со своей германской педантичностью взял очки и аккуратно поставил стеклами вертикально, мол, вот так, дикарь, надо обращаться с оптикой.  Ни слова ни говоря, я вернул очки в исходное положение, стеклами вниз, как бы подчеркивая тем самым, что здесь будет всё так, как я считаю правильным.. Дипломатия жестов была убедительней слов – «правдист» покинул кабинет и больше не появлялся.
Донимал меня издевательскими  телексами профессиональный пират, безнаказанно издававший наши книги и продававший их на Западе. «Спешу сообщить вам, мистер Ольшанский, что я  издал «Советский энциклопедический словарь» и очень выгодно продаю его по всей Европе» - примерно так начинались его издевательские послания и заканчивались предложениями подать на него в суд и взыскать убытки. Знал, проходимец, что у агентства нет возможности платить 250-500 фунтов в час квалифицированному адвокату, что нет  межправительственных  соглашений по противодействию пиратству и борьбе с ним, что у нас нет  такой спецслужбы. А было бы все это – его родные правоохранители взяли бы за положенное место, и заплатил бы он сполна за все, как миленький. Но нам не до таких мелочей, у нас опять «до основанья, а затем…»
Случайно узнаю от  одного нашего проныры, переехавшего на Запад, что он на корню закупил  все произведения, публикующиеся в «Литературной газете», будет  выпускать на эксклюзивных условиях дайджест газеты на европейских языках. Проныра хотел то ли похвастаться, тот ли уесть меня, вот, мол,  помимо вашего агентства  какие изумительные контракты можно заключать.
Из ЛГ-начальства нашел ответственного секретаря В. Моева.
- Вы хоть представляете, что вы подписали? – не думаю, что ласковым тоном  допытывался я. – Газета фактически за копейки подарила права  на произведения своих авторов. А кто будет спрашивать разрешения у авторов на публикацию в каком-то дайджесте? Кто будет оговаривать условия публикаций, или вы полагаете, что это будет делать этот  проныра? Боюсь, что теперь поэтам, скажем, Евтушенко, придется испрашивать разрешения у вашего партнера опубликовать свое произведение в своей книжке, поскольку оно имело несчастье появиться на страницах «Литгазеты». И поэтому автоматически поступило в распоряжения владельца дайджеста. У вас есть структура, которая бы регулировала эти отношения? У вас есть специалисты в области экспорта и импорта авторских прав? Рекомендую немедленно отказаться от заключенного контракта, скажем, по вновь открывшимся обстоятельствам, и сделать это с участием  опытных юристов, иначе  газету  ожидает лавина судебных исков.
Если «Литгазету» так облапошили, провели на мякине, то, что же творится в других изданиях? В ЛГ  есть просто  юристы и юристы-писатели, тот же Аркадий Ваксберг…
С Ваксбергом к тому времени я был достаточно хорошо знаком.  Известный английский издатель и публицист лорд  Вайденфельд (George lord Weidenfeld) заинтересовали публикации Ваксберга о Вышинском. Переговоры с издательством шли трудно, поскольку я не позволял уступить права по-дешовке, держал переговоры под своим контролем. С Ваксбергом у меня была договоренность примерно такая же, как и с Аджубеем.
И вот Вайденфельд приезжает в Москву по приглашению агентства. Гость первой категории, таким предоставлялась в распоряжение «Чайка» или  ЗИЛ.  В зале заседания правления идут переговоры. С нашей стороны их возглавляет первый зампред Георгий Арташесович Тер-Газарянц. Вайденфельд приехал в Москву  со своей приятельницей –  какой-то, потому что у него жен было несколько, вдовой американского мультимиллиардера Пола Гетти, некогда самого богатого человека планеты. Слушая  вполуха  обычные зачины переговоров, стараюсь, нахал, разглядеть на некогда лебединой шее миссис Гетти следы подтяжек. Ее наши переговоры совершенно не интересуют, но Вайденфельд в  присутствии спутницы желал выглядеть в лучшем виде.
И вот он, бросая в мою сторону, весьма нелюбезные взгляды, говорит Теру о том, что департамент литературы и искусства много месяцев затягивает решение вопроса. Георгий Арташесович поворачивается ко мне, спрашивает: «В чем дело?». Ваксберг сидит справа от меня,  сжимаю ему локоть, давая  понять, что ему пока лучше помолчать.
- Книга о Вышинском – заказанная. Для ее написания автору предстоят поездки  по столицам европейских стран, в США для сбора материала в архивах.  Они повлекут определенные расходы автора, поэтому мы и настаиваем на авансе, который бы гарантировал создание книги на самом лучшем уровне. Речь идет о фантастической сумме, а о каких-то двадцати тысячах фунтов стерлингов,  - примерно в этом ключе я парировал выпад Вайденфельда.
Вообще-то в последней фазе переписки речь шла о восемнадцати тысячах, и  лорд, дабы не выглядеть в глазах скучающей спутницы скрягой, согласился на нее.
После переговоров, поздравляя  Ваксберга с победой, я увидел в окно, как Вайденфельд и его спутница, согнувшись под зонтиками из-за проливного дождя, бегут к своему лимузину. Пошел к Теру, чтобы обсудить в деталях результаты переговоров и расставить все точки над i. И вдруг во время разговора секретарь Георгия Арташесовича доложила, что лорд Вайденфельд в приемной. Мне ничего не оставалось, как покинуть кабинет. Уж  мое присутствие гостя вряд ли обрадовало бы. Как выяснилось потом, лорд и его спутница вернулись в агентство, чтобы заключить контракт  на книгу Федора Бурлацкого о шестидесятых годах в СССР. За шесть тысяч.
-  Мы за одного Вышинского взяли восемнадцать тысяч, а общественно-политическое управление за всего Хрущева и все шестидесятые годы – в три раза меньше! – торжествовал  я, рассказывая своим коллегам о переговорах .
Посвятить Ваксберга  в свои планы, привлечь его на свою сторону надо было по нескольким причинам. Он     юрист  и блестящий  публицист, в случае чего – поддержит печатно. Немаловажное значение имело и то, что он работал в  «Литературной газете», а там, таких как я, некогда работавших в «Молодой гвардии», с объятьями не встречали. 
По моей просьбе Ваксберг приехал в агентство. Я рассказал ему о состоянии дел в  авторско-правовой сфере, попросил посмотреть и внести правку в текст  обращения к членам творческих союзов о создании нового агентства.  Аркадий Иосифович с пониманием отнесся к идее, в следующий раз привез  текст со своей правкой.
Встречи эти проходили летом, в самую глухую пору для творческих союзов, поскольку деятели литературы и искусства пребывали на дачах, в деревнях, домах творчества или на гастролях. Даже собрать подписи самых авторитетных и уважаемых из них составляло немалую проблему. Публикацию обращения следовало  перенести на осень, а до этого мне надо было переговорить с руководителями творческих союзов, условиться с ними, что после публикации обращения состоятся секретариаты правлений, где оно получит поддержку.
Не без сомнений я отправлялся к С.В.Михалкову, возглавлявшему тогда Союз писателей СССР. Сергей Владимирович понял меня с полуслова и поддержал, пообещал на первом же секретариате  в сентябре обсудить этот вопрос. Эдуард Сагалаев возглавлял тогда Союз журналистов СССР, с ним я был знаком еще с комсомольских времен. Его поддержка для меня означала многое – он пользовался большим уважением среди телевизионщиков. Добрые отношения у меня были  и с главой Союза художников СССР  Валентином Михайловичем Сидоровым, а он был дружен с главой Союза композиторов СССР Владиславом Игоревичем Казениным…     К  Казенину не пошел, мы были знакомы, но композиторы работали с  музыкальным управлением, а с нами сотрудничали музыковеды. Ведь всё пока прекрасно складывалось, как бы тут не перестараться…. Ведь руководители творческих союзов будут ставить  подписи под обращением –  и ко всем им придется  снова приезжать.
Итак, надо было отработать тщательно текст обращения, аргументацию в нем и  дождаться осени, когда возродится жизнь в творческих союзах.
В Москве наступила середина душного и тревожного лета 1991 года.

У Вас недостаточно прав для комментирования